01.08.2021

Война, которую можно потрогать: в Уфу приехал «Поезд Победы»

Жаркий летний день, ж.-д. вокзал. Составы сменяют друг друга, снуют пассажиры и провожающие. И только один поезд никуда не спешит. На его серо-коричневых вагонах — лица солдат и надписи-девизы: «Боевой привет Ленинграду», «Слава воинам-освободителям Красной армии», «Наше дело — правое!». Кажется, с подножки вот-вот спрыгнет бравый фронтовик в лихо заломленной пилотке, и скажет: «С Победой, браток!».Примерно так и происходит. На дворе не 9 мая. Но мало кто знает: первый состав с демобилизованными красноармейцами ушел из Берлина на восток 10 июля 1945 года. Так что бравый сержант в расстегнутой гимнастёрке и начищенных до блеска «кирзачах» — очень аутентичен.

— Хотите войну посмотреть? Вам в начало состава. А я, знаете, уже на нее нагляделся. Пойду лучше прогуляюсь! — говорит он с улыбкой.

У входа в вагон собралась группа посетителей. Встречает нас обычная современная проводница. Шаг — и мы попадаем в стандартную «теплушку» сороковых годов.
Погружение в прошлое получается благодаря современным технологиям. С огромного экрана к посетителям обратился киноактер Дмитрий Харатьян. Он и знакомит нас с машинисткой Лидой, из чьих воспоминаний будет состоять экскурсия.Голос девушки звучит из наушников, она вспоминает о поездах перед самой войной. Фигуры из пластика и резины настолько похожи на живых людей, что захватывает дух. В одном вагоне едут рабочие с металлургического завода, крестьяне, военные. В каждом купе — свои эмоции. Матросы балтийского флота знакомятся с молоденькими попутчицами, селяне раскладывают по полкам нехитрый скарб. Все вещи — настоящие, из той поры: велосипед, посуда, обувь. Вот летчик с лейтенантскими «кубарями»: он служит в одном из приграничных округов, вырвался в короткий отпуск. Ни он, ни мальчишка, завороженно глядящий на игрушечную модель самолета, не знают: скоро начнется война.

— Таким мне запомнилось начало июня 1941-го. Казалось, что все мы — одна большая советская семья. Беды ничего не предвещало, — рассказывает Лида.Следующий вагон окунает нас в разгар битвы за Москву. Казалось бы, все те же лица. Вчерашние рабочие и студенты , теперь в их руках винтовки, подсумки с патронами. Кто-то в форме, кто-то нет: народное ополчение, новобранцы, курсанты подольских училищ. И политрук, объясняющий, как заполнять медальон смерти. Девушке Лиде больше запомнился интеллигентного вида юноша, все время что-то писавший в свой блокнот. А наше внимание привлекает его сверстник: вместо пилотки на голове тюбетейка, черные волосы и глаза выдают мусульманина. Башкир, татарин? Может быть, казах из 316 панфиловской дивизии? В сущности, не так уж важно: на борьбу с общим врагом поднялись все как один.Многие из этих солдат с боями шли от самого Бреста, кто-то успел побывать в окружении. Да и машинистка Лидия за войну сменила не один состав. Тяжелее всего было в санитарном поезде, куда она попала после того, как немцы разбомбили ж.-д. станцию. Мы видим то, что видела она: тяжелораненых бойцов на койках, медсестер, врачей.

— Трудно было смотреть на 20-летних ребят, потерявших руки и ноги. Жизнь только началась — и тут такое… Мы старались их поддерживать, как могли. Мое ранение было легким, уже скоро я вновь вернулась к труду машинистки и помогала фронту, —  вспоминает Лидия.Тем временем ее отец сначала воевал в партизанском отряде, затем попал в плен. Как немцы увозили людей в Германию, узнаем в следующем вагоне. Бледные, изможденные лица контрастируют с довольными ухмылками надзирателей. Вши, тиф, антисанитария. Голод и холод, а ведь это еще только путь в концлагерь. Отцу Лидии повезло, он остался жив. Но превратился в глубокого старика.Тем интереснее смотреть на то, как обошлись с пленным немецким фельдмаршалом Паулюсом, которого мы встречаем в вагоне банно-прачечного поезда. В начале 1943 года его армия была разбита в Сталинграде, сам командующий сдался в плен. Перед тем как отвезти фельдмаршала к Сталину, его решили отмыть. Вот он: побежденный, но все еще высокомерный, завернувшийся в простыню.

— Мыло он себе попросил туалетное, простым побрезговал. Тоже мне фон-барон! — усмехается Лидия.

Другое дело — Константин Рокоссовский, с которым мы знакомимся далее. Солдатского мыла он не чурался, в окопах на передовой бывал едва ли не чаще, чем в штабном вагоне. Особенно в разгар подготовки к операции «Багратион». Освобождая Белоруссию, пехота шла по огромным болотам. Чтобы не тонуть, бойцы надевали мокроступы. Однако первыми их испробовали высшие офицеры фронта, в том числе Рокоссовский. Штабной вагон обустроен скромно, стены завешаны картами. Чуть дальше видим телефонный узел: боец передает сообщение, рядом лежат учебники по радиотехнике.Следующий вагон заметно отличается от остальных. На стенах — надписи на немецком языке, обустройство немного другое. Но бойцы на сиденьях веселы, расслаблены. Еще бы: война закончилась! Теперь пора домой. За окном мелькает уже не Европа, а русские поля и деревни. Но они почти пусты, многое разрушено. Тревоги добавляет голос Лидии в наушниках.

— Страна лежала в руинах, многие погибли. Нас ждала мирная жизнь, но какой она будет, мы не знали. Зато теперь знали очень многое о себе и своих однополчанах. Но самое главное, поняли ценность человеческой жизни, — говорит она.Прощаясь с ней, мы сдаем наушники и выходим обратно, в летнюю Уфу 2021 года. Оказывается, от начала состава до конца — всего метров 300. Но погружение в эпоху сороковых-роковых оказалось по-настоящему глубоким.